После ударов Израиля и США по Ирану в июне реакция Китая и России оказалась неожиданно сдержанной. Несмотря на многолетнее сближение на почве антагонизма к США, последние события показали: антиизападная риторика не способна скрепить союз, когда речь заходит о прямом военном столкновении.

Как передает Axar.az, об этом пишет The Atlantic.

После первого израильского удара 13 июня Китай ограничился формальными заявлениями о нарушении суверенитета Ирана. Министр иностранных дел Китая Ван И в разговоре с израильским коллегой 14 июня не стал осуждать действия Израиля. Лишь спустя четыре дня председатель КНР Си Цзиньпин призвал к деэскалации и выразил готовность «сыграть конструктивную роль» в восстановлении стабильности на Ближнем Востоке.

Когда иранский парламент проголосовал за закрытие Ормузского пролива, представитель китайского МИД подчеркнул важность региона для мировой торговли и призвал к предотвращению дестабилизации. Это прозвучало как предупреждение Тегерану.

В мирное время Китай, как и Россия, использует Иран как инструмент давления на Запад. Однако военное обострение и угроза глобальной стабильности делают такую стратегию менее привлекательной. Пекин не готов жертвовать экономическими и дипломатическими связями с США и ЕС ради поддержки Ирана.

Китай покупает около 90% иранской нефти и поставляет материалы для оборонной промышленности Ирана. Но для Пекина этот объем составляет лишь около 10% его нефтяного импорта. Экономика Китая в более чем 40 раз превышает иранскую, и Пекин ведет значительно больший товарооборот с Западом.

Россия также не пришла на помощь Тегерану. Москва, зависящая от поставок китайских товаров и экспорта нефти в Китай, вряд ли довольна осторожностью Пекина. Экономика России в восемь раз меньше китайской, а Китай — крупнейший покупатель российской нефти и поставщик технологий, необходимых для продолжения войны с Украиной.