О перспективах карабахского урегулирования ″Вестнику Кавказа″ рассказал экс-посол США в Азербайджане, бывший помощник госсекретаря по Южному Кавказу Мэтью Брайза.

- Насколько сегодняшняя администрация США заинтересована в работе с Азербайджаном? Какой тренд будет преобладающим в американо-азербайджанских отношениях в ближайшем будущем?

- Этого никто не знает. По-видимому, у Дональда Трампа нет стратегической концепции внешней политики. Я не пытаюсь выразить неуважение к президенту США таким образом, однако, мне кажется, у него нет политического курса. Его идея номер один - мы должны работать с как можно большим количеством стран в борьбе с терроризмом. Идея номер два - при любом нашем взаимодействии, вне зависимости с союзником и другом или со страной, которая расценивает себя как нашего врага, мы должны руководствоваться бизнес-подходом, ″я дам тебе что-то, если ты мне дашь что-то″. Это концепция отличается от концепций всех предыдущих президентов. Каждый американский президент понимал, что мы должны защищать и укреплять наших союзников. Так было и при республиканских, и при демократических администрациях.

Речь идет об энергетическом сотрудничестве, трубопроводах, а также о Нагорном Карабахе. И я не вижу никакого интереса со стороны президента Трампа на Южном Кавказе. Не назначены сотрудники, которые должны заниматься этими вопросами. Я обеспокоен тем, что эта сфера не получает необходимого внимания. Надеюсь, если Трамп будет искать проблему, по которой смог бы взаимодействовать с Россией, то он выберет Карабах. Чтобы произошел прорыв, в процессе должны участвовать президенты России и Америки.

- Каково ваше мнение о сегодняшней ситуации в Карабахе? Как изменилась ситуация после прошлогодней четырехдневной войны?

- Президент Путин сыграл тогда очень конструктивную роль. Он выдвинул предложение по выходу из тупика. После того как он провел встречи с президентами Азербайджана и Армении после апрельских событий, я почувствовал, что азербайджанская сторона приветствует эти инициативы, а армянская – нет. В июле в Армении случился кризис с заложниками в полицейском участке, и те, кто взял заложников, критиковали Саргсяна, возможно, за согласие с предложением Путина.

То есть, изменение заключается в том, что Россия выдвинула хорошее предложение, которое было отвергнуто одной стороной, поэтому все застопорилось. Теперь все в тупике. Не знаю, как ситуация сложится дальше, но хотел бы надеяться, что американский президент что-то предложит.

- Что может стать стимулом для перехода от дипломатических встреч к осуществлению конкретных шагов?

- Есть два пути для осуществления конкретных шагов. Первый путь - развитие мер доверия. Шаги, которые связаны с политикой или безопасностью, больше символические, но они могли бы заложить основу сотрудничества между двумя сторонами.

Второй путь – прорыв. Может быть, президенты Трамп и Путин будут вовлечены в процесс и смогут убедить президентов Алиева и Саргсяна в том, что пора что-то делать. На самом деле, был достигнут значительный процесс в урегулировании. Люди продолжают говорить, что ничего не случилось за все эти годы переговоров. Но это не так. Уже есть рамочное соглашение – Мадридский документ, который согласован президентами. Они его приняли, но еще не завершили, и я думаю, что с помощью президентов Трампа и Путина они смогли бы завершить процесс.

Необходимы меры по созданию доверия. Думаю, что Азербайджан смотрит на Армению как на вора, который не проводит интенсивные переговоры. Необходим значительный политический прорыв.

- По вашему мнению, насколько опасно откладывание переговоров? Существует ли опасность возобновления активных боевых действий и дальнейшего изменения статус-кво?

- Я не из тех, кто верит, что стороны могут быть задействованы в серьезной войне. Думаю, для серьезных столкновений одна или другая сторона должна решить, что быть войне. Мы все это видели во время апрельских событий: столкновения были интенсивными, но в итоге война не началась. Не думаю, что тогда существовала опасность начала полномасштабной войны.

Но плохо то, что день за днем проходит без решения проблем урегулирования. Это означает меньше экономических возможностей для армян, это означает больше времени, в течение которого Азербайджан отделен от своих земель. Есть и психологическое влияние. Если вы, например, фермер из Агдама, и ваша ферма там, а вы где-то в другом месте как перемещенное лицо, очень тяжело создать эмоциональную связь с вашей новой землей в вашей профессии, когда вы надеетесь вернуться домой. То есть, влияние продолжающегося конфликта на азербайджанское общество негативное. Чем быстрее все будет решено, тем быстрее наступит процветание.

Я не из тех, кто верит, что из-за какой-то случайности может начаться война, но я волнуюсь, что люди продолжают гибнуть.

- Вчера Азербайджан сообщил, что 27 детей находятся в плену на оккупированных территориях…

- Не слышал об этом. Много было историй, основанных на слухах, которые необходимо проверять. Думаю, просто немыслимо, если азербайджанские дети удерживаются против их воли на оккупированных территориях. Это незаконно. Это нарушение международного права и прав человека. Необходимо положить этому конец.